Высказывания о государстве, обществе и религии
известных людей двадцатого столетия
(продолжение)

«Русская революция 1917 года была поворотным пунктом в истории человечества, и, вполне вероятно, историки будущего назовут ее величайшим событием XX века. Историки еще очень долго будут спорить и резко расходиться в своих оценках ее, как это было в свое время с Великой французской революцией. Одни будут прославлять русскую революцию как историческую веху в освобождении человечества от гнета, другие - проклинать как преступление и катастрофу.»

«В первую русскую революцию 1905 года <одной из причин Первой русской революции 1905—1907 годов стало унизительное поражение царской России в русско-японской войне 1904-1905 годов> были вовлечены различные слои общества. Это было восстание буржуазных либералов и конституционалистов против произвола обветшавшего самодержавия. Это было и восстание рабочих, которое вспыхнуло после ужасов Кровавого воскресенья <9 января 1905 года> и привело к созданию первого Совета рабочих депутатов в Петербурге. Это были и массовые выступления крестьян, стихийные и неуправляемые, часто крайне жестокие и разрушительные. Эти три потока так и не слились, и революцию удалось легко подавить, пообещав народу большей частью невыполнимые конституционные уступки. Февральскую революцию <1917 года> вызвали те же причины, что и революцию 1905 года, однако теперь они усугубились усталостью от <Первой мировой> войны и всеобщим разочарованием. Волну восстания могло остановить лишь отречение царя от престола. Провозглашение демократического Временного правительства, опирающегося на авторитет Думы, положило конец монархии. Но опять и еще более явно проявился "гибридный" характер революции. Бок о бок с Временным правительством в Петрограде - в 1914 году столица была переименована - появился Петроградский Совет, созданный по модели 1905 года.»

Эдуард Халлетт Карр, англ. Edward Hallett «Ted» Carr (1892—1982)

— британский историк, политолог, дипломат, журналист.

«Чтобы свергнуть ту или иную политическую власть, всегда необходимо прежде всего подготовить общественное мнение, проделать работу в области идеологии. Так поступают революционные классы, так поступают и контрреволюционные классы.»

«Всякий, кто стремится поживиться на чужой счет, обязательно кончает плохо!»

«Развитие человеческого общества в конечном счете... приведет к уничтожению войны - этого чудовищного взаимоистребления человечества.»

Мао Цзэдун, Mao Tse-Tung (1893—1976)

— китайский государственный и политический деятель XX века, главный теоретик маоизма, создатель современного китайского государства.

«Все зло через неё <частную собственность>, правильно писали ученые товарищи Маркс и Энгельс. А то и при советской власти люди, как свиньи у корыта, дерутся, южат, пихаются из-за этой проклятой заразы. А раньше что было, при старом <царском> режиме? Страшно вздумать! <...>вонзился в память мне такой случай, через него я и восстал против собственности. Как-то соседская свинья залезла к нам в огород и потравила несколько гнездов картошки. Мать увидала ее, ухвати в кружку вару из чугуна и говорит мне: «Гони ее, Макарка, а я стану за калиткой». Мне тогда было лет двенадцать. Ну, конечно, погнал я эту несчастную свинью. Мать на нее и плесни варом. Так у нее щетина и задымилась! Время летнее, завелись у свиньи черви, дальше — больше, издохла свинья. Сосед злобу затаил. А через неделю у нас в степи сгорело двадцать три копны пшеницы. Отец уж знал, чьих это рук дело, не стерпел, подал в суд. Да такая промеж них завелась вражда,— зрить один одного не могут! Чуть подопьют — и драка. Лет пять сутяжились и дошли до смертного случая... Соседского сына на масленную нашли на гумнах убитого. Кто-то вилами пронзил ему грудь в скольких местах. И кой по чем я догадался, что это моих братов дело. <...>я с той поры ушел от отца в работники. Попал на <Первую мировую> войну. И вот лежишь бывало, бьет по тебе немец чижелыми снарядами, дым черный с землей к небу летит. Лежишь, думаешь: «За кого же, за чью собственность я тут страх и смерть принимаю?»

«Казачество родило таких великих бунтарей против царского самодержавия, как Степан Разин и Емельян Пугачев. В годы революции часть казачества, обманутая <царскими> генералами, была вовлечена в братоубийственную войну с трудовым русским народом. Поняв свою ошибку, казачество отошло от белого движения» <от контрреволюционных сил, ведших вооруженную борьбу с Советской властью в России в период Гражданской войны и иностранной интервенции 1918-1920 годов>

«Сейчас настало время сыновей и дочерей тех, кто отстоял и укреплял Советскую власть... Представь, чтобы <Лев> Толстой пришел в редакцию «Нивы» пристраивать рукопись своего сына. Или Рахманинов просил бы Шаляпина дать своей племяннице возможность петь с ним в «Севильском цирюльнике». Или, еще лучше, Менделеев основал бы институт и посадил туда директором своего сына...»

Михаил Александрович Шолохов (1905—1984)

— русский советский писатель, общественный деятель, лауреат Нобелевской премии 1965 года в области литературы.

«Путиловский завод был в ту пору <в девяностых годах девятнадцатого века> крупнейшим металлургическим заводом страны <царской России>.
      Здесь катали рельсы, строили вагоны и паровозы, отливали пушки и снаряды.
      В горячих цехах работали без перерыва по двенадцати часов.
    Рабочие перетаскивали вручную миллионы пудов металла — в болванках и в готовых изделиях, наживали грыжи, обжигали руки и ноги, падали в расплавленный металл и тут же сгорали, угорали от газов, погибали от взрывов котлов.»

Юлия Михайловна Калинина (1905—?)

— автор книги воспоминаний «Отец», старшая дочь советского партийного и государственного деятеля Михаила Ивановича Калинина (1875-1946), именем которого назван российский город Калининград.

«Трудно забыть ликование с каким встречали наши войска <Красной Армии Советского Союза в 1944—1945 годах> народы Румынии, Венгрии, Польши, Чехословакии. <...>Десятилетиями клеветали на нашу <коммунистическую> партию <Советского Союза> империалисты. Десятилетиями вдалбливались в головы народов чудовищные небылицы о нашей жизни, о наших людях. И вот советский человек пришел в Европу освободителем.»

«Страх и предубеждение, ложь и ненависть - вот худшие враги мира. Их-то и культивирует империалистическая реакция, нагнетая международную напряженность.»

Леонид Ильич Брежнев (1906—1982)

— участник Второй мировой войны, советский партийный и государственный деятель, 1-й и генеральный секретарь ЦК КПСС в 1964—1982 годах, председатель Президиума Верховного Совета СССР (1960—1964, 1977—1982), Маршал Советского Союза (1976).

<Секретарь православного миссионерского общесва, бывший настоятель собора Василия Блаженного в Москве протоиерей Иоанн Восторгов> «свел покупателя с патриархом <Тихоном — первым патриархом Русской православной церкви после свержения в России самодержавия> Но вдруг налетели, бог весть откуда, разные посредники: казначей <православного> миссионерского общества Мухин, присяжный поверенный Крутицкий, исполнявший обязанности юридического советника <православного миссионерского> общества, прицепился дьякон храма Христа Спасителя Григорьев, архимандрит Григорий, епископ Ефрем. И всех надо было «смазать», всем «дать в лапу». Даже сам Тихон не побрезговал - назвал такую сумму, что Погарева <первой гильдии купца, изъявившего желание купить у Русской православной церкви доходный дом в Неглинном проезде в Москве, в котором находились Центральные бани, гостиница «Европа» и ресторан «Бар»> тут же в кабинете патриарха чуть не хватил апоплексический удар.»

«— Что вы скажете, спросил <следователь ВЧК> Мартынов <свидетеля по уголовному делу тобольского архиерея> Варнаву, — с какой целью, по вашему, гражданин Восторгов <протоиерей отец Иоанн> собирал деньги?
          Варнава усмехнулся в бороду:
      — Цели было две, гражданин следователь: первая, это серьезная — помочь свергнутому помазаннику божьему, благоверному императору <Николаю Второму, находившемуся в тобольской ссылке>, а вторая, конечно, помельче — у отца Иоанна много расходов на прелестный пол, поскольку он этого полу любитель...»

Аркадий Николаевич Васильев (1907—1972)

— русский советский писатель.

<В забайкальский казачий поселок Мунгаловский> «нагрянул карательный отряд <контрреволюцинных сил, ведших в годы Гражданской войны вооруженную борьбу с Советской властью в России> есаула Соломонова. Прокоп Носков колол в ограде дрова, когда Соломонов влетел к нему во двор, сопровождаемый наемными баргутами в лисьих остроконечных шапках. Наезжая конем на Прокопа, Соломонов грубо спросил:
- Ты поселковый атаман?
- Так точно, господин есаул! - кинув руки по швам, ответил побледневший Прокоп.
- Большевиков у вас много?
      - Никак нет, господин есаул! Какие водились, так все до партизан подались, - помня наказ большинства посёльщиков не выдавать никого, ответил Прокоп.
      - Почему ты их не арестовал? Сочувствуешь им?
      - Что вы, что вы, господин есаул! Сроду я им не сочувствовал, хоть кого угодно спросите.
      - Почему же ты дал им возможность скрыться? Смотри у меня! - пригрозил Соломонов нагайкой.
      - Приказов из станицы не было<...>
      - Составь мне список всех, кто ушел к партизанам, и доставь ко мне на квартиру. А сейчас скажи, у кого мне лучше остановиться.
      - Удобнее всего у купца Чепалова. Дом у него просторный, стеснительно вам не будет.
      - Хорошо. Пока я буду там завтракать, чтобы список был готов!
      Через час расстроенный Прокоп со списком в руках пришел в чепаловскую ограду. Соломонов и <купец Чепалов> Сергей Ильич сидели в зале за кипящим самоваром. Накрытый скатертью стол быд уставлен закусками и бутылками с вином. Соломонов с красным лицом угрюмо слушал Сергея Ильича, который что-то выкладывал ему глухой скороговоркой. Прокоп в нерешительности остановился у порога. Увидев его, Соломонов поманил его пальцем:
      - Проходи атаман... Список готов?
      - Прокоп молча протянул ему вчетверо сложенный лист бумаги. Соломонов мельком заглянул в список и передал его Сергею Ильичу:
      - Посмотрите, хозяин, не забыл ли кого атаман?
      Сергей Ильич долго и сосредоточенно разглядывал список. Прокоп с волнением наблюдал за ним. Наконец Сергей Ильич сложил список, вернул его Соломонову и сердито сказал:
      - Тут написаны только те, кого давно и след простыл. А у нас ведь и кроме них немало сочувственников большевиков.
      Соломонов повернулся к Прокопу, оглядел его с ног до головы недобрым взглядом ястребиных глаз и сухо спросил:
      - Как же это так получается, атаман? Ты мне сказал, что все ваши большевики в бегах, а на поверку выходит, что ты врёшь?
      <...>У Прокопа захолонуло в груди. Он понял, что слова Сергея Ильича дорого обойдутся ему. Соломонов побагровел от злости, сорвался со стула и крикнул:
      - Эй, Бубенчиков!
      Тотчас же в зале появился здоровенный рыжебородый вахмистр. Указав ему на Прокопа, Соломонов приказал:
      - Всыпать ему двадцать пять горячих! У него память на большевиков отшибло, - может, после порки придет в себя.
      Лицо Прокопа покрыла мертвенная бледность, от невыносимой обиды сдавило горло. <...>Вахмистр сунул два пальца в рот и громко свистнул. Из толпы находившихся на крыльце баргутов двое в вишневого цвета халатах подбежали к нему. Оба они были рослые, с одинаково лоснящимися от жира круглыми лицами. По команде вахмистра баргуты бросились на Прокопа, схватили под руки и потащили из зала. Прокопа затошнило от дурного запаха их пропотевшей одежды и немытых тел<...>
      Прокопа<...> повалили на доски, и два баргута уселись ему на ноги и один на голову. Соломонов стоял возле с папироской в зубах. Выплюнув окурок, он что-то сказал вахмистру, и тот, закатав на правой руке рукав гимнастерки, взял у одного из баргутов нагайку.
      <...>Вахмистр бил неторопливо и как будто небрежно. Но после каждого удара на оголенном беспомощном теле Прокопа появлялись багровые полосы. После пятнадцати ударов<...> все полосы слились в одно ярко-красное пятно. Вид крови привел Соломонова в состояние дикого возбуждения. Голосом, полным торжества и злорадства, он хрипло закричал:
      - А ну подбавь! Подбавь, говорю!
      И последние удары вахмистр наносил с такой яростью, что тело Прокопа подпрыгивало и сидящие на нём баргуты, весело скаля зубы, напрягались изо всех сил, чтобы удержать его.
      Когда баргуты оставили Прокопа, он первым делом попытался натянуть штаны. Но это ему не удалось. С почерневшим лицом, со спущенными на сапоги штанами дополз он до края предамбарья, и его стало рвать.
      <...>На свою беду Северьян Улыбин <житель поселка Мунгаловский, о котором карателям стало известно, что его родственники советские партизаны> вернулся в поселок<...>
      Перед обедом его разбудила Авдотья и принялась рассказывать, что в поселок пришли каратели и что Прокопа заставили составить список тех, кто сочувствует большевикам.
      - Ты бы спрятался хоть в зимовье, - сказала встревоженная Авдотья.
      - А чего мне прятаться-то? <...>Меня, небось, не тронут, - ответил Северьян.
      Но на всякий случай заставил ее пришить к своей рубашке урядницкие погоны<...> Потом нацепил на рубашку два своих Георгиевских креста и три медали и, полагая, что в таком виде к нему не подступятся никакие каратели, спокойно принялся починять свои ичиги.
      Когда в ограду заявились каратели, он чуть побледнел и взглянул на висевшую на стене берданку, не зная, что делать - взяться ли за нее или сидеть и ждать. Авдотья заплакала, предчувствуя недоброе, но он прикрикнул на нее и не двинулся с места.
      Два баргута в засаленных вишневых халатах ввалились в избу.
      - Ты хозяин? - спросил Северьяна один из них.
      - Ну, я. А что тебе надо?
      - Твоя арестована, - наставил на него баргут коротко обрезанную винтовку.
      - Кто ты такой, чтобы арестовывать меня, немытая харя? Ты видишь, кто я? - показал Северьян на свои кресты и погоны.
      - Командир Соломона приказ давал. Его знает, моя не знает. Собирайся мала-мала ходи.
      <...>У крыльца дожидался их верхом на коне младший урядник с одутловатыми щеками и с закрученными в колечки черными усиками. Увидев кресты и медали на груди Северьяна и погоны с лычками старшего урядника, он привстал на стременах и взял руку под козырек:
      - Здравия желаю, господин Георгиевский кавалер!
      «Вот русский, так русский и есть. Сразу видит кто я», - подумал Северьян и, силясь улыбнуться, спросил:
      - За что это арестовывать меня вздумали?
      - А, так, значит, это ты и есть Северьян Улыбин? - сразу урядник стал недоступно-строгим. - Давай пошли к командиру, - приказал он и вынул из кобуры револьвер<...>
      Под причитанья Авдотьи<...> его <Северьяна Улыбина> погнали к церкви, где собирали арестованных. Когда пригнали туда, вахмистр подъехал к Соломонову, крутившемуся перед арестованными на коне, и что-то сказал ему. Соломонов подлетел к Северьяну.
      - Ты что, подлец, кресты и погоны на себя нацепил?! - и нагнулся с седла, чтобы сорвать с него знаки отличия.
      - Ты за кресты, господин есаул, не цапайся. Я их кровью добыл, и не тебе их срывать с меня. Ты лучше скажи: за что арестовали меня? Я ведь сам дружинник.
      - Дружинник! - еще больше взъярился Соломонов. - Я таких дружинников на деревья вздергиваю. Где у тебя, сволочь, сын и брат?
      - Где они, я не знаю. А только я тебе за них не ответчик. За меня все наше общество поручится.
      - Молчать! - заорал Соломонов и принялся хлестать Северьяна нагайкой.
      - Собака! Гадина! - закрываясь от него руками, кричал в исступлении Северьян до тех пор, пока не сбил его с ног прикладом подбежавший баргут.
      Потом с него сорвали кресты и погоны и всего окровавленного впихнули в толпу арестованных посёльщиков.»

Константин Федорович Седых (1908—1979)

— русский советский писатель.

<Правящие круги Польши перед началом Второй мировой войны 1939—1945 годов> «ставили вражду в отношении первого в мире государства рабочих и крестьян — Советского Союза выше интересов собственной страны.»

Эдвард Герек, пол. Edward Gierek (1913—2001)

— польский политический деятель, первый секретарь ЦК Польской объединённой рабочей партии (ПОРП) в 1970—1980 гг. В 1924—1934 гг. работал на угольных шахтах во Франции. В 1934 году за участие в забастовке был выслан в Польшу. В 1934—1937 годах по призыву служил в польской армии. В 1937 г. эмигрировал в Бельгию, работал там горняком. В 1940—1944 гг. был участником Движения Сопротивления против немецко-фашистской оккупации Бельгии

«Либо человечество покончит с войной, либо война покончит с человечеством.»

«Нация проявляет себя не только в людях, которым она дает жизнь, но и в том, каким людям она воздает почести, каких людей она помнит.»

«Те, кто делает мирную революцию невозможной, делают насильственную революцию неизбежной.»

«Великим врагом истины часто является не ложь – преднамеренная, притворная и бесчестная, но миф – устойчивый, увлекательный и эфемерный.»

Джон Фицджеральд Кеннеди (англ. John Fitzgerald «Jack» Kennedy) (1917—1963)

— американский политический деятель, 35-й президент США (1961—1963). Первый американский президент-католик.