«Православие не только освятило самодержавие, не только молилось в церквях за абсолютную государственность, но и подчинилось империализму, признало <русского> царя главой церкви, сделало из государственного самодержавия чуть не религиозный догмат и отравило народное сознание, наполовину еще языческое и всегда готовое поклониться «князю мира сего». Это падение православной церкви лишило ее творческой роли в исторической жизни. Что делает <православная> церковь в эпоху <Первой русской> революции
<1905—1907 годов>, когда самое существование России поставлено на карту, когда в самых первоосновах народной жизни, всегда ведь религиозных, совершается переворот? Или молчит, как будто ее не касается все, что происходит в жизни и во имя жизни, или оправдывает казни, погромы и зверства власти именем Христа в лице бесстыдных своих епископов. Лишь немногие священники исполняют свой христианский долг, защищают народ и произносят религиозный суд над дикими насилиями реакционного правительства <царя Николая Второго>, окончательно потерявшего различие между добром и злом. Св. Синод выбрасывает за ограду церкви этих честных священников, понявших свою миссию не как чиновническую.»
-
Николай Александрович Бердяев, фр. Nicolas Berdiaev (1874—1948)
- — русский религиозный философ. Эмигрант.
|
«Жить важнее, чем мстить, и тот, кто действует, смотрит вперед, а не назад.»
«Люди — слепцы, они только безумствуют и ничего не познают; таков, как правило, весь род людской. Тот смертный, которому в виде исключения Господь Бог даровал душевное здоровье, вынужден
хитростью скрывать его от этих буйных помешанных, иначе он далеко не уйдет.»
«Мы рождены искать правду, а не обладать ею.»
«Наш разум пробивается узкой тропой между безднами, которые манят и зовут его.»
«Тот, кто... перестает замечать людскую слепоту и злобу, подвергает себя большим опасностям.»
«Умеренность необходима, а сомнения полезны.»
-
Томас Манн, нем. Paul Thomas Mann (1875—1955)
- — немецкий писатель, общественный деятель, эмигрант, лауреат Нобелевской премии по литературе 1929 года.
|
«Основной, наиболее устойчивой чертой истории России является замедленный характер ее развития,
с вытекающей отсюда экономической отсталостью, примитивностью общественных форм, низким уровнем культуры.»
«Византийское самодержавие, официально усвоенное московскими царями с начала XVI века, смирило феодальное боярство при помощи дворянства и подчинило себе дворянство, закабалив ему
крестьянство, чтобы превратиться на этой основе в петербургский императорский абсолютизм. Запоздалость всего процесса достаточно характеризуется тем, что крепостное право, зародившись с конца XVI века, сложилось в XVII, достигло расцвета в
XVIII и было юридически отменено лишь в 1861 году.
Духовенство, вслед за дворянством, сыграло в образовании царского самодержавия немалую роль, но вполне служебную. Церковь никогда не поднималась в России до той командующей высоты, что на католическом Западе: она удовлетворялась местом духовной
прислуги при самодержавии и вменяла это в заслугу своему смирению. Епископы и митрополиты располагали властью лишь как ставленники светской власти. Патриархи сменялись вместе с царями. В петербургский период зависимость церкви от государства
стала еще более рабской. 200 тысяч священников и монахов составляли в сущности часть бюрократии, своего рода полицию вероисповедания. В возмещение за это монополия православного духовенства в делах веры, его земли и доходы ограждались полицией
общего порядка.»
«Понять революцию, как и историю в целом, можно только как объективно обусловленный процесс.
Развитие народов выдвигает такие задачи, которые нельзя разрешить другими методами, кроме революции. < > Нет ничего более жалкого,
как морализирование по поводу великих социальных катастроф! Здесь особенно уместно правило Спинозы: не плакать, не смеяться, а понимать. < > Если революция и не разрешает немедленно ни одного из
породивших ее вопросов, создавая лишь новые предпосылки для их разрешения, зато она обнажает все проблемы общественной жизни до конца.»
«История революции есть < >прежде всего история насильственного вторжения масс в область управления их собственными судьбами.»
«Истребление революционного поколения и беспощадная чистка среди молодежи свидетельствует о страшном напряжении противоречия между бюрократией и народом.
< > На деле советская бюрократия является сейчас одним из самых злокачественных отрядов мировой реакции.»
«в СССР < > есть очень привилегированный командующий слой, который присваивает себе львиную долю в области потребления.»
<в СССР> «бюрократия не только не исчезла, < > но превратилась в бесконтрольную силу, властвующую над массами.»
«...цинизм бюрократии в обращении со статистикой и общественным мнением не знает пределов.»
«Бюрократизм и социальная гармония обратно пропорциональны друг другу.»
«Социальный спрос на бюрократию возникает во всех тех положениях, когда на лицо имеются острые антагонизмы, которые требуется смягчать, улаживать, регулировать (всегда в интересах привилегированных и имущих, всегда к выгоде для самой бюрократии).»
«На исторической почве нищеты, обостренной разрушениями империалистской и гражданской войн, "борьба за отдельное существование" не только не исчезла на другой день после
низвержения буржуазии, < > но, наоборот, принимала моментами неслыханную свирепость: нужно ли напоминать, что отдельные области страны дважды опускались до людоедства?»
-
Лев Давидович Троцкий, Лейба Давидович Бронштейн (1879—1940)
- — российский революционер, один из организаторов Октябрьской революции 1917 года в России, один из создателей Красной Армии, теоретик марксизма, историк.
|
<...>«осенью <1911 года> в Киеве был убит ‹Пётр Аркадьевич› Столыпин, что знаменовало окончательный переход управления страной из рук полудворянских, получиновничьих в руки департамента полиции.»
«На исходе 1916 года все члены государственного
тела России были поражены болезнью, которая уже не могла ни пройти сама, ни быть излеченной обыкновенными средствами, но требовала сложной и опасной операции.
<...>Главный толчок к развитию болезни дала <Первая мировая> война; она уже третий год
расшатывала государственный организм, обнаруживая всю его ветхость и лишая его последних творческих сил. Осенний призыв 1916 года захватил тринадцатый
миллион землепашцев, ремесленников и всех прочих техников своего дела; непосредственным следствием этого был - паралич главных артерий, питающих страну; для
борьбы с наступившим кризисом неразрывно связанных между собою продовольствия и транспорта требовались исключительные люди и исключительные способности;
между тем, власть, раздираемая различными влияниями и лишенная воли, сама пришла к бездействию; в ней, по словам одного из ее представителей; не было уже
ни одного "боевого атома", и весь "дух борьбы" выражался лишь в том, чтобы "ставить заслоны".
Император Николай II, упрямый, но безвольный, нервный, но притупившийся ко всему, изверившийся в людях, задерганный
и осторожный на словах, был уже "сам себе не хозяин". Он перестал понимать положение и не делал отчетливо ни одного шага, совершенно отдаваясь в руки тех, кого
сам поставил у власти. <...>Имея наклонность к общественности, Николай II боялся ее, тая давнюю обиду на Думу. Став верховным главнокомандующим,
император тем самым утратил свое центральное положение, и верховная власть, бывшая и без того "в плену у биржевых акул", распылилась окончательно в руках Александры Федоровны <жены Николая Второго, урожденной немецкой принцессы Гессен-Дармштадской Алисы-Виктории-Елены-Луизы-Беатрисы, которая получила имя Александра Федоровна после крещения в православие> и тех,
кто стоял за нею. Императрица, которую иные находили умной и блестящей, в сущности давно уже направлявшая волю царя и обладавшая твердым характером, была всецело под влиянием Распутина,
который звал ее Екатериной II, и того "большого мистического настроения" особого рода, которое, по словам Протопопова, охватило всю царскую семью и совершенно отделило ее от внешнего
мира. Самолюбивая женщина, "относившаяся к России, как к провинции мало культурной" и совмещавшая с этим обожание Распутина, ставившего ее на поклоны; женщина, воспитанная в английском духе и
молившаяся вместе с тем в "тайничках" Феодоровского Собора, - действительно управляла Россией. "Едва ли можно сохранить самодержавие,- писал около нового года придворный историограф, генерал
Дубенский, - слишком проявилась глубокая рознь русских интересов с интересами Александры Федоровны".»
«А вон и долгополый —
Сторонкой — за сугроб…
Что нынче невеселый,
Товарищ поп?
Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Брюхо на народ?»
«Почему дырявят древний собор? — Потому, что сто лет здесь ожиревший поп, икая, брал взятки и торговал водкой.
Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? — Потому, что там насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа.»
«слыхали они <интеллигенты в дореволюционной России> разве только о том, что нахрюкали им в семье и школе. Что нахрюкали, то и спрашивается:
Семья: «Слушайся папу и маму». «Прикапливай деньги к старости». «Учись, дочка, играть на рояли, скоро замуж выйдешь». «Не играй, сынок, с уличными мальчишками, чтобы не опорочить родителей и не изорвать пальто».
Низшая школа: «Слушайся наставников и почитай директора». «Ябедничай на скверных мальчишек». «Получай лучшие отметки». «Будь первым учеником». «Будь услужлив и угодлив». «Паче всего — закон божий».
Средняя школа: «Пушкин — наша национальная гордость». «Пушкин обожал царя». «Люби царя и отечество». «Если не будете исповедоваться и причащаться, вызовут родителей и сбавят за поведение». «Замечай за товарищами, не читает ли кто запрещенных книг». «Хорошенькая горничная гы».
Высшая школа: «Вы — соль земли». «Существование бога доказать невозможно». «Человечество движется по пути прогресса, а Пушкин воспевал женские ножки». «Вам еще рано принимать участие в политической жизни». «Царю показывайте кукиш в кармане», «Заметьте, кто говорил на сходке».
Государственная служба: «Враг внутренний есть студент». «Бабенка недурна». «Я тебе покажу, как рассуждать». «Сегодня приедет его превосходительство, всем быть на местах». «Следите за Ивановым и доложите мне».
Что спрашивать с того, кто все это добросовестно слушал и кто всему этому поверил?»
-
Александр Александрович Блок (1880—1921)
- — русский поэт.
|
««Можно ли считать оскорбление пророка Ильи преступлением против религии?» Ответ совершенно непререкаемый: «Конечно!» Ведь это так логично, что за пророка Илью дают шесть месяцев кутузки. Раньше за такое злодеяние преступников бросали медведям.»
<Отрывок из дневника русского православного священника:> «Возлюбленные о господе
архипастыри, пастыри и все верные чады православной церкви российской вместе с божьей милостью царем всероссийским Александром IV (Колчаком) объявили гонения на
язычников-большевиков. Из нашей братии сформирован батальон, к которому прибавили два батальона из татар и башкир. Это полк Иисуса Христа.
<...>мы расстреляли несколько дюжин большевиков, с которых сняли сапоги и продали в полковой цейхгауз. Сегодня я высек несколько солдат, чтобы не забывали, что дисциплина - это страх божий.
Наш полк Иисуса Христа устроил погром на евреев. Всякий, кому дорога возобновленная родина и жизнь церковная, кто дорожит святым учением евангельским, кому дороги заповеди Христовы, шел бить евреев. Я сам зарубил шашкой на Центральной
улице одну старушку.»
<Фельдкурат (военный священник в австрийской армии во
время Первой мировой войны) Мартинец:> «подготовил,
быть может, одно из самых проникновенных напутствий <духовное напутствие перед казнью солдату, которого должны были
повесить по приговору военно-полевого суда>, которое должно было состоять из трёх частей: сначала он хотел побеседовать о том, что смерть через повешение
легка, если человек вполне примирен с богом. Воинский закон наказывает за измену государю императору, который является отцом всех воинов, так что самый незначительный
проступок воина следует рассматривать как отцеубийство, глумление над отцом своим. Далее он хотел развить теорию о том, что государь император - помазанник
божий<...> Измена императору является изменой самому богу. Итак, воинского преступника ожидают, помимо петли, муки вечные, вечное
проклятие.»
-
Ярослав Гашек (чеш. Jaroslav Hasek) (1883—1923)
- — чешский писатель-сатирик, участник гражданской войны в России 1918-1920 годов.
|
|
«Союзники <страны Антанты> не помогли <лидеру Белого движения на юге России Антону> Деникину живой силой иностранного происхождения. Зато они сформировали из остатков русских частей, посланных в <Первую> мировую войну во Францию, «легион чести», великолепно одели его, вооружили, снарядили и привезли в <контрреволюционную> Добровольческую армию <, которая во время Гражданской войны воевала на юге России против Советской власти...>
Легионеры, дети трудового народа, понятия не имели о тех разноречиях, какие существовали между красным и белым станами, но инстинкт подсказал им, что их место во всяком случае не на стороне генералов. В бою на реке Маныче они выкинули белый флаг, не желая сражаться с братьями. Заметив это, <белогвардейский> ген<енерал> Покровский приказал своим кубанцам загнать в тыл хотя бы часть легионеров и не допустить перехода к неприятелю. Казаки в точности исполнили это приказание, отбив около семидесяти человек от остальной массы, братавшейся с красными. Загнанные в клуни, несчастные легионеры были живьем сожжены на потеху Покровского.»
«Вечером, в страстную пятницу <1921 года>, мы <участники контрреволюционного Белого движения, бежавшие из России> имели удовольствие наблюдать религиозные обычаи греков. Французы в эти священные дни разрешили нам беспрепятственно ходить по городишку Мудросу, куда в обычное время нам преграждал дорогу чернокожий караул.
«Погребение Христа» у греков самый торжественный обряд, даже важнее пасхальной заутрени. Поэтому в пятницу вечером все мудросское население стеклось в церковь. Высокий сундук, на котором лежала плащаница, сверху прикрывался еще деревянным навесом, так что все это, вместе взятое, представляло довольно громоздкое сооружение. Васильки, зелень и бумажные флажки всех наций, какие у нас в прежнее время развешивали на рождественских елках, украшали греческую плащаницу.
В храмах православного востока и помину нет о русском благолепии. Здешние священники во время богослужения нередко хохочут, ругаются с дьяконами, сыплют подзатыльники прислужникам. Публика сплошь и рядом стоит в шапках, спиной к иконам, шумит, галдит, закуривает от лампадок.
Так было и на этот раз. Торжественный обряд «погребения Христа» носил характер какого-то «комедийного действа». Когда плащаницу, вместе с сундуком и навесом, понесли вокруг городка, дети начали в храме игры, без всякого стеснения заходя в алтарь через «царские» врата и обегая престол, женщины уселись на амвон и засудачили, а один почтенный старичок начал забавляться тем, что ловил молоденькую учительницу Клеопатру и каждый раз, поймав ее, пощипывал за щечку или подбородок.
Когда крестный ход вернулся к храму и плащаницу занесли в притвор, публика, стоявшая снаружи, бросилась к ней, стараясь сорвать с нее цветы и зелень, которые, по местному поверью, теперь имеют волшебную силу. Произошла невообразимая свалка. Плащаница полетела, пологом разбило стекло в двери. 12 тщедушных, плюгавых городовых ринулись отгонять народ от злосчастной реликвии, которую, наконец, с шумом втащили в церковь. Но здесь ее яростно атаковали те, которые не ходили кругом города. Подогреваемые религиозным пылом, они бесстрашно шли на приступ и сбивали с ног полицию. Городовые, разгорячившись, с руганью, начали лупить кого придется. Я в ужасе прижался к колонне; мои офицеры залезли на митрополичье место. Мимо моего носа то и дело мелькали кулаки. Священные завывания, конечно, прекратились; их заменили стоны и звериный рев. Священники, тоже помятые в общей свалке, кое-как пробрались в алтарь, закурили папиросы и с олимпийским спокойствием ждали, когда кончится кутерьма.
<...> Если этакое благолепие царило в греческих храмах и в X веке, то надо удивляться послам нашего князя Владимира, которых так умилило греческое богослужение, — сказал я корпусному священнику, имевшему теперь случай наблюдать церковные нравы на родине русского православия.»
-
Иван Михайлович Калинин (1885—1937)
- — полковник царской армии, военный юрист, участник Первой мировой войны 1914—1918 годов. Участник Белого движения в Гражданской войне в России 1918—1920 годов. Белоэмигрант, вернувшийся в СССР. Историк-этнограф. Писатель.
|
<Вопрос Владимира Зазубрина арестованному барону Унгерну: “Скажите, почему вы ссылаетесь на священное писание? Зачем нужен был вам апокалипсис? Вы искренне верили?”>
«Безусловно. Вот вы знаете Конфуция? У него, как и у вашего Ленина, как в коммунизме, ничего нет о боге, о загробной жизни, все только о том, как бы здесь устроить и установить порядок. Учение Конфуция — религиозное учение. Учение вашего Ленина и коммунизм — тоже религия. Я полагал, что с религиозной идеей и такой сильной, как ваша, можно бороться тем же оружием — религией. Коммунизму я противопоставил христианство.»
<Вопрос Владимира Зазубрина: “Но ваш террор? Разве это по-христиански? С семьями, с детьми?”>
«Это не террор. Это обычай Востока. У китайца, у монгола враг, глава семьи, неотделим от членов семьи. Убить одного мало восточному человеку, надо всех. Я должен был угождать своим жестоким солдатам. Это я делал для них. Хотя, в конце концов, это была моя ошибка. Так не надо бы.»
-
Роман Федорович Унгерн фон Штернберг (Роберт-Николай-Максимилиан Унгерн фон Штернберг, «Кровавый барон») (1886—1921)
- — лифляндский барон, казачий офицер в царской армии, участник Первой мировой войны 1914—1918 годов, один из руководителей контрреволюции в Забайкалье во время гражданской войны и иностранной интервенции в России 1918—1920 годов, генерал-лейтенант Белой Армии, монгольский хан.
|
«То, что зовётся религией, или по крайней мере организованной религией в Индии и повсеместно, приводит меня в негодование, я осуждаю это явление и желал бы, чтобы от него не осталось и следа. Почти всегда ему сопутствуют слепая вера и реакционизм, догматизм и ханжество, предрассудки, эксплуатация и защита личных выгод»
«О свободе надо судить по степени свободы самых низших»
«Война является отрицанием истины и гуманности. Дело не только в убийстве людей, ибо человек должен так или иначе умереть, а в сознательном и упорном распространении ненависти и лжи, которые мало-помалу прививаются людям.»
-
Джавахарлал Неру, анг. Jawaharlal Nehru; известен также как Pandit (‘Teacher’) Nehru (1889—1964)
- — один из лидеров индийского национально-освободительного движения и Индийского национального конгресса, первый премьер-министр независимой Индии (с 1947 г.)
|
«<...>государственность должна строиться вне политической партийности, конструкция законодательного органа власти не должна опираться на партийные организации, разность политических взглядов служит разжигающим средством<...> печать — святое дело, печать должна быть свободной, но в то же время аполитичной; пусть будет критика действий Правительства, но она не должна быть средством агитации и науськиваний против Правительства.»
«Большевики право на жизнь не имеют. Самый лучший большевик тот, который на виселице.»
«Нам, русским националистам, нужно проникнуться сознанием ответственности момента и не закрывать глаза на тот факт, что у нас нет другого правильного пути, как только
честно и открыто идти с передовыми державами «оси» Японией и <гитлеровской> Германией»
«Фашизм гениально придуман<...>»
«несомненно, полезно использовать фашизм хотя бы в измененном виде и другим странам, организм которых требует некоторого обновления и укрепляющих средств на пути их нормального развития.»
«Роль церкви в государстве чрезвычайно велика, поэтому церковь должна пользоваться полным покровительством власти в тех случаях, когда она в этом покровительстве будет нуждаться.»
-
Григорий Михайлович Семёнов (1890—1946)
- — один из руководителей контрреволюции в Забайкалье во время гражданской войны в России 1918—1920 годов, атаман Забайкальского казачьего войска; преемник Верховного правителя России, царского адмирала А. В. Колчака, на территории «Российской восточной окраины»; генерал-лейтенант Белой Армии, белоэмигрант. Повешен по приговору советского суда как «враг советского народа и активный пособник японских агрессоров».
|
<Офицеры контрреволюционной колчаковской армии, перешедшие на сторону Красной Армии> «Порассказали про «дисциплину»
колчаковскую. Расстреливают офицеров за малейшую упрощенность разговора с солдатами; выполнение этикета и кастовых отличий требуется и взыскивается со всей жестокой суровостью.»
<Отрывок из песни, сложенной бойцами 25-й стрелковой дивизии Красной Армии, которой командовал Василий Иванович Чапаев:> «Во блаженном
успении вечный покой подаждь, господи, сибирскому верховному правителю, всех трудящихся мучителю, его высокопревосходительству белому адмиралу Колчаку со всей его богохранимой паствою - митрополитами-иезуитами, архиепископами и епископами,
бандитами, шпионами и агентами, чиновниками, золотопогонниками и всеми его поклонниками, белыми колченятами, обманутыми ребятами и прихвостнями-прихлебаками, господами чехословаками... ве-е-еч-ная па-а-а-мять!...»
-
Дмитрий Андреевич Фурманов (1891—1926)
- — русский советский писатель, участник Первой мировой войны и гражданской войны в России 1918—1920 годов.
|
|
«Суд потомства плох тем, что рассматривает дело в отсутствие потерпевшего.»
«Мало быть правым. Надо быть правым вовремя.»
«О присутствующих не говорят, об отсутствующих злословят.»
«Ученье — свет, неученых — тьма.»
«Сначала ей нельзя было возражать, чтобы ребенок не родился нервный, потом — чтобы молоко не иссякло. Ну а потом она привыкла.»
«О ком бы мы ни плакали, мы плачем о себе.»
-
Эмиль Кроткий, Эммануил Яковлевич Герман (1893—1963)
- — советский писатель, поэт-сатирик, юморист, афорист.
|
 |
«...на
сердце цепь - «Религия».
«...коммуна - это место, где исчезнут чиновники...»
«...из каждого при известном таланте может получиться бюрократ...»
|
«Рой чиновников с недели на день
аннулирует октябрьский гром и лом,
и у многих даже проступают сзади
пуговицы дофевральские с орлом.»
|
«Снова школьника поп обучает крестом -
уважать заставляет угодников.»
|
|
-
Владимир Владимирович Маяковский (1893—1930)
- — русский и советский поэт.
|
«Еще по прибытии в полк <на русско-германском фронте осенью 1915 года> многие офицеры предупреждали меня о низкой дисциплине, причем не только среди рядовых, но даже среди унтер-офицеров. Кое-кто советовал мне при этом меньше либеральничать и побольше следовать старому прусскому правилу, гласившему, что солдат должен бояться палки капрала сильнее, чем пули врага.
<...> Мне было хорошо известно, что в армии царской России среди командного состава наблюдались две тенденции. Одна из них, преобладавшая, порождалась самим положением армии в эксплуататорском государстве. Офицеры, выходцы главным образом из имущих классов, дети дворян-помещиков, банкиров, заводчиков, фабрикантов, купцов и буржуазной интеллигенции, с недоверием относились к одетым в военную форму рабочим и крестьянам. Большинство офицеров видело в палке капрала главное средство воспитания солдат. Грубость с подчиненными, надменность и неприкрытая враждебность к ним были нормой поведения офицерства<...>»
«Я, как и большинство моих сослуживцев, относился к самому наступлению с энтузиазмом: русской армии предстояло освобождать Карпатские земли.
Должен сказать, что картины, которые пришлось наблюдать, после того как Буковина осталась позади, укрепляли в нас именно это представление. Местные жители, которые именовались тогда русинами, встречали нас <войска Юго-Западного фронта Русской армии, участвовавшие в наступлении в 1916 году, которое вошло в историю Первой мировой войны под названием «Брусиловского прорыва»> с распростертыми объятиями и рассказывали о своей нелегкой доле. Австрийские власти, смотревшие на них как на чужеземцев, яростно преследовали всех, кого они могли заподозрить в «русофильстве». Значительная часть местной славянской интеллигенции была арестована и загнана в концентрационный лагерь «Телергоф», о котором ходили страшные легенды. Провинция, плодородная и обычно довольно богатая, была сильно опустошена.»
-
Александр Михайлович Василевский (1895—1977)
- — советский военачальник, Маршал Советского Союза (1943). Участник Первой мировой войны, гражданской войны в России 1918—1920 годов, Второй мировой войны, в том числе войны СССР с Японией в 1945 году.
|
«Я довольно успешно освоил начальный курс скорняжного дела, хотя оно далось мне не без труда. За малейшую оплошность хозяин бил нас немилосердно. А рука у него была тяжелая. Били нас мастера, били мастерицы, не отставала от них и хозяйка. Когда хозяин был не в духе – лучше не попадайся ему на глаза. Он мог и без всякого повода отлупить так, что целый день в ушах звенело.»
«Начало Первой мировой войны запомнилось мне погромом иностранных магазинов в Москве. Агентами <царской> охранки и черносотенцами под прикрытием патриотических лозунгов был организован погром немецких и австрийских фирм. В это были вовлечены многие, стремившиеся попросту чем-либо поживиться. Но так как эти люди не могли прочесть вывески на иностранных языках, то заодно громили и другие иностранные фирмы – французские, английские.»
«В связи с большими потерями на фронте в мае 1915 года был произведен досрочный призыв молодежи рождения 1895 года. Шли на войну юноши, еще не достигшие двадцатилетнего возраста. Подходила и моя очередь.
Особого энтузиазма я не испытывал, так как на каждом шагу в Москве встречал несчастных калек, вернувшихся с фронта, и тут же видел, как рядом по-прежнему широко и беспечно жили сынки богачей. Они разъезжали по Москве на «лихачах», в шикарных выездах, играли на скачках и бегах, устраивали пьяные оргии в ресторане «Яр».
«Что было наиболее характерным для старой царской армии? Прежде всего, отсутствие общности и единства между солдатской массой и офицерским составом. <...>
Основным фундаментом, на котором держалась старая армия, был унтер-офицерский состав, который обучал, воспитывал и цементировал солдатскую массу. Кандидатов на подготовку унтер-офицеров отбирали тщательно. Отобранные проходили обучение в специальных учебных командах, где, как правило, была образцово поставлена боевая подготовка. Вместе с тем, как я уже говорил, за малейшую провинность тотчас следовало дисциплинарное взыскание, связанное с рукоприкладством и моральными оскорблениями. Таким образом, будущие унтер-офицеры по выходе из учебной команды имели хорошую боевую подготовку и в то же время владели «практикой» по воздействию на подчиненных в духе требований царского воинского режима.».
-
Георгий Константинович Жуков (1896—1974)
- — советский военачальник, Маршал Советского Союза (1943). Участник Первой мировой войны, гражданской войны в России 1918—1920 годов, военного конфликта СССР и Монголии с Японией в 1939 году. Один из крупнейших полководцев Второй мировой войны.
|
«Для приграничных районов <Советского Союза, после поражения Польши осенью 1939 года и до нападения гитлеровской Германии на СССР 22 июня 1941 года,> существовал и особый режим, ограничивавший посещение этих районов не проживавшими здесь лицами.
В приграничном районе КОВО <Киевского Особого военного округа Красной Армиии Советского Союза> в то время происходили невероятные вещи. Через границу проходили граждане туда и обратно. К нам шли желающие перейти на жительство в СССР. От нас уходили не желающие оставаться в пределах Советского Союза. Правда, для прохождения через границу были определены пропускные пункты, но передвижение в приграничной полосе таило в себе много неприятностей для нас.
В этой же полосе свободно разъезжали на автомашинах переодетые в штатскую одежду немецкие офицеры, получившие разрешение нашего правительства на розыск и эксгумацию захороненных якобы здесь немецких военнослужащих.
Нередки были случаи пролетов немецких самолетов <над советской территорией>. Стрелять по ним было категорически воспрещено. Характерным был случай, происшедший во время полевой поездки. В районе Ровно произвел вынужденную посадку немецкий самолет, который был задержан располагавшимися вблизи нашими солдатами. В самолете оказались четыре немецких офицера в кожаных пальто (без воинских знаков). Самолет был оборудован новейшей фотоаппаратурой, уничтожить которую немцам не удалось (не успели). На пленках были засняты мосты и железнодорожные узлы на киевском направлении.
Обо всем этом было сообщено в Москву. Каким же было наше удивление, когда мы узнали, что распоряжением, последовавшим из Наркомата обороны <СССР>, самолет с этим экипажем приказано было немедленно отпустить в сопровождении (до границы) двух наших истребителей. Вот так реагировал центр на явно враждебные действия немцев.
Довольно внимательно изучая характер действий немецких войск в операциях в Польше и во Франции, я не мог разобраться, каков план действий наших войск в данной обстановке на случай нападения немцев.
Судя по сосредоточению нашей авиации на передовых аэродромах и расположению складов центрального значения в прифронтовой полосе, это походило на подготовку прыжка вперед, а расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, этому не соответствовали.
Даже тогда, когда немцы приступили к сосредоточению своих войск вблизи нашей границы <Советского Союза>, перебрасывая их с запада, о чем не могли не знать Генеральный штаб <Красной Армии> и командование КОВО, никаких изменений у нас не произошло. Атмосфера непонятной успокоенности продолжала господствовать в войсках округа...
Стало известно о том, что штаб КОВО начал передислокацию из Киева в Тернополь. Чем это было вызвано, никто нас не информировал. Вообще, должен еще раз повторить, царило какое-то затишье и никакой информации не поступало сверху. Наша печать и радио передавали тоже только успокаивающие сообщения.
Во всяком случае, если какой-то план и имелся, то он явно не соответствовал сложившейся к началу войны обстановке, что и повлекло за собой тяжелое поражение наших войск <Красной Армии> в начальный период войны <1941—1945 годов гитлеровской Германии и её европейских союзников: Румынии, Венгрии, Италии и других, против Советского Союза>.»
-
Константин Константинович Рокоссовский, пол. Konstanty Rokossowski (1896—1968)
- — советский и польский военачальник, Маршал Советского Союза (1944) и маршал Польши (1949). Один из крупнейших советских полководцев Второй мировой войны. Участник Первой мировой войны, гражданской войны в России 1918—1920 годов и конфликта на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) 1929 года
|
|